«Военная мысль» № 06.2004г.

О Военной доктрине Красной Армии накануне Великой Отечественной войны: мифы и факты

Полковник в отставке ННА ГДР Карл ХАРМС , доктор военных наук

СОВЕТСКАЯ историография давала неполную картину истории Великой Отечественной войны. Победы Красной Армии зачастую чрезмерно восхвалялись, а неудачи и проигранные сражения упоминались вскользь, как правило, без указания исходного соотношения сил, собственных потерь и полководческих просчетов, особенно это касалось освещения предвоенного периода и начала войны. Книга В. Резуна (Суворова) «Ледокол» поразила читателя небывалой постановкой вопросов, страстностью обвинений в адрес незыблемых авторитетов, обилием неожиданных неизвестных фактов. Она легко читается, так как имеет ярко выраженный публицистический характер и далека от принятой в военной историографии методологии. Все это способствовало тому, что книга вызвала широкий резонанс среди читателей.

Но если разобраться, многие выводы автора не выдерживают никакой критики. Так, центральной мыслью, стержнем всей книги является утверждение, что Красная Армия была армией агрессии, что она готовилась к превентивному удару в 1941 году и Гитлер был вынужден упредить СССР. Прямых доказательств на этот счет у В. Резуна нет, поэтому он прибегает к косвенным, но эти доказательства малоубедительны. Единственное, с чем действительно нельзя не согласиться, так это с тем, что оперативная подготовка, структура и вооружение Красной Армии были, прежде всего, нацелены на наступление и летом 1941 года в западных военных округах создавалась мощная группировка войск. Но в данном случае автор, что называется, ломится в отрытую дверь.

Да, у РККА, а позже у Советской Армии была наступательная военная доктрина. Ее суть в Полевом уставе (1939) определялась так: «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий». Политики и журналисты, как правило, добавляли к этому, что агрессор будет разбит на его собственной территории и Красная Армия освободит трудящихся этих стран от ига помещиков и капиталистов. Такая доктрина без принципиальных изменений просуществовала до 1987 года.

Да, РККА с весны 1941 начала создавать наступательную группировку. Карту этой группировки накануне войны можно найти в 4-м томе «Истории Второй мировой войны». Округа, армии, мехкорпуса, а также армии, выдвигающиеся из глубины, отображены на карте полностью и более точно, чем это сделал автор «Ледокола». Там же есть карта расположения фронтов и армий к началу боевых действий и изменения группировки войск в ходе приграничных сражений. И тут можно найти некоторые ошибки военно-исторического плана, которые можно было бы простить Резуну, если бы он не ставил знака равенства между наступательной доктриной Красной Армии и ее якобы безусловной готовностью первой начать войну именно в 1941 году.

Документально доказано, что у советского руководства не было плана нападения на Германию (а тем более ее разгрома, завоевания, порабощения), который можно было бы квалифицировать как аналог плана «Барбаросса». Существовал план активных наступательных действий с целью разгромить ударную группировку вермахта по возможности за пределами советской территории. В зависимости от складывающейся политической и военной обстановки этот план мог быть осуществлен нанесением упреждающего удара по готовящемуся к нападению агрессору, встречного удара, ответного удара после кратковременной фазы оборонительных и сдерживающих боевых действий в приграничной полосе, а также любой комбинацией указанных выше способов стратегических действий.

Это в теории. Реально к лету 1941 года РККА не была готова ни к стратегическому наступлению, ни тем более к стратегической обороне. Об этом свидетельствует, между прочим, и обширная немецкая мемуаристика.

Если же следовать логике Резуна и допустить, что Гитлер упредил СССР на какие-то две недели, то такая, почти готовая к стратегическому наступлению армия должна была бы как минимум провести несколько успешных контрударов оперативного масштаба, чего, как известно, ей сделать не удалось.

Вполне возможно, что в последующие годы при выгодном для СССР развитии международной обстановки Сталин мог бы прийти к выводу о целесообразности превентивного удара с далеко идущими целями. Однако история не допускает сослагательного наклонения. Мы должны оценивать лишь реальный ход минувших событий, без домыслов и необоснованных догадок.

Серьезный анализ содержания «Ледокола» заставляет усомниться в компетентности и чистоплотности автора. Внимательно изучая приведенные в книге аргументы, понимаешь, что основным методом Резуна является выдвижение неожиданного и яркого тезиса, под который он затем подбирает «факты». При этом он не стесняется подтасовок, умышленных полуправд и прямой лжи. Сюда же следует добавить ограниченные военные знания автора и дилетантство в подаче исторического материала. Не будем голословными. Приведем наиболее яркие примеры резуновских «откровений» в военно-технической области, в области военного искусства и новейшей истории, попутно сделав некоторые замечания, касающиеся стиля работы автора.

Резун подчеркивает, что для него главным источником были открытые советские публикации. Пойдем по его стопам. Будем пользоваться только фактами из открытых источников.

Рассматривая предвоенное танковое вооружение Красной Армии (с. 27- 31), В. Резун выделяет ряд аспектов.

Первый. «Танк-агрессор БТ» быстроходный танк, который невозможно было использовать на советской территории, а только на немецких автострадах и на «территории Германии, Франции, Бельгии» (а почему не Нидерландов и, скажем, Дании?). «БТ создавался для действий только на иностранных территориях...» Основная идея применения: массированно, в глубоком вражеском тылу, на больших скоростях (100 км/ч!), в обход укреплений (запас хода 700 км). Гусеницы ему нужны для того, чтобы выйти к автострадам. Выпущено их больше, чем танков всех типов во всем мире. Не пригоден к обороне.

Реальная картина. Первые модели гусенично-колесного танка БТ были произведены в начале 30-х годов, когда автострад в Германии еще не было! Максимальная скорость 100 км/ч завышена. По официальным источникам, она составляла 7086 км/ч. Причем такой скорости мог достичь лишь одиночный танк в идеальных полигонных условиях. При массовом применении танков в походных боевых порядках их средняя скорость не превышала 30-40 км/ч.

Теперь о том, что касается количества этих танков. Всего советской промышленностью было выпущено 8060 танков БТ. Конечно, во всем мире танков было больше. Например, в 1939 году Германия имела 5260 танков, Италия 1400, Польша около 800, Чехословакия около 300, Франция около 3000, у Англии к началу войны в составе экспедиционного корпуса было 310 танков. В Красной Армии к началу войны было еще значительное количество танков БТ. Их последние модификации имели 45-мм пушку, которая пробивала броню немецких танков. При умелом использовании БТ они вполне годились для обороны, а не только для наступления.

Второй. В 1938 году разрабатывается танк А-20. «Главное назначение А-20 на гусеницах добраться до автострад, а там, сбросив гусеницы, превратиться в короля скорости». Вот к чему, по мнению В. Резуна, стремилось советское руководство, создавая эти танки. Он уверяет нас, что «автострадные» танки выпускались до 21 июня 1941 года (с. 183).

Реальная картина. В середине 30-х годов, особенно во время гражданской войны в Испании, стало ясно, что танки типа БТ с броней, защищающей лишь от пуль, изжили себя, так как были уязвимы от снарядов противотанковой артиллерии. Началась разработка нового колесно-гусеничного танка А-20 с усиленной броней. В сентябре 1939 года по техническим и тактическим соображениям было принято решение отказаться от разработки и от производства колесно-гусеничных танков. Все внимание было сосредоточено на чисто гусеничном танке Т-34. Танк А-20 в серию не пошел! Итак, за два года до предполагаемой В. Резуном советской агрессии Красная Армия отказывается от своего якобы самого мощного оружия колесно-гусеничного «танка-агрессора». А В.Резун этого почему-то не замечает.

Третий. «...Советский Союз был единственной страной мира, которая в массовых количествах производила плавающие танки. В оборонительной войне танку никуда плавать не надо, поэтому, когда Гитлер начал операцию «Барбаросса», советские плавающие танки пришлось бросить из-за непригодности в оборонительной войне...»

Реальная картина. С 1931 по 1938 год в СССР производились малые плавающие танки Т-37 и Т-38, а с 1940 года легкий плавающий танк Т-40. Эти танки предназначались исключительно для разведки, имели лишь противопульную броню и пулеметное вооружение. Разведка нужна всегда: на марше, в районе сосредоточения, в обороне, в наступлении и даже при отступлении. Не понимать этого и утверждать, что танки-разведчики были созданы только для наступления, значит, проявить явную некомпетентность.

Четвертый. «По огневой мощи И-16 превосходил «Мессершмидт-109Е» и почти в три раза «Спитфайр-1» (с. 32).

Реальная картина. И-16 имел четыре 7,62-мм пулемета, а его максимальная скорость составляла 462 км/ч; Ме-109 имел два пулемета калибра 7,9 мм и три 20-мм пушки, развивал максимальную скорость 570 км/ч; «Спитфайр-1» имел шесть 7,7-мм пулеметов, его максимальная скорость достигала 594 км/ч.

Пятый. Штурмовик Ил-2 это самолет-агрессор, ибо его главное предназначение удары по аэродромам (с. 33).

Реальная картина. «Штурмовая авиация, читаем в Советской Военной " Энциклопедии, род боевой авиации, предназначенный для поражения с малых и предельно малых высот малоразмерных и подвижных наземных (морских) целей преимущественно в тактической и ближайшей оперативной глубине противника». В предвоенных уставах и наставлениях определение предназначения штурмовой авиации, а значит, и самолета Ил-2 не отличалось от вышесказанного. Таким образом, главное предназначение Ил-2 автор трактует неверно. Конечно, Ил-2 мог действовать и по аэродромам (прифронтовым). Все зависело от конкретной обстановки и поставленных ВВС задач. Но утверждения типа: «Он мог бы... и поэтому он агрессор» не выдерживают никакой критики. Для убедительности добавим, что массированный удар по аэродромам может быть нанесен и жертвой агрессии в качестве ответного удара.

Шестой. «Советские генералы мечтали не только бросить в Западную Европу сотни тысяч десантников... но и сотни, а возможно, и тысячи танков» (с. 121). Олег Антонов создал крылатый танк. В 1942 году он летал. «Приводы воздушных рулей крепились к пушке танка. Экипаж танка осуществлял управление... путем поворота башни и подъема пушечного ствола». О. Антонов опоздал с созданием крылатого танка к началу войны, и поэтому они оказались ненужными (с. 121).

Реальная картина. Утверждение о сотнях тысяч десантников (на с. 123 их уже миллион!) свидетельствует об элементарном незнании фактов. Самые крупные воздушно-десантные операции Второй мировой войны характеризуются следующим количеством десантников: у Красной Армии в 1942 году под Вязьмой свыше 10 тыс. человек; у германских войск при захвате о. Крит 23,5 тыс.; у союзных войск при вторжении в Нормандию около 35 тыс., при форсировании р. Рейн свыше 17 тыс. человек. Даже суммарное количество всех задействованных в войне десантников не вписывается в рамки резуновских «сотен тысяч». А его описание техники пилотирования летающего танка («путем поворота башни и подъема пушечного ствола») похоже на фантастику, причем ненаучную. Тот, кто хоть немного знаком с техникой пилотирования самолета, знает, что на малых высотах при сильной болтанке или, скажем, при посадке летчику приходится выполнять множество филигранных движений штурвалом (ручкой) и педалями, чтобы держать самолет в нужном положении. Управлять самолетом посредством поворота башни и ствола танка это абсурд. Летчик «не почувствует» самолет. А как осуществлялось управление элеронами (рули, создающие крен самолета)? Автор про них просто забыл.

На стр. 121 он ссылается на западного эксперта С. Залога, но почему-то игнорирует воспоминания выдающегося советского летчика-испытателя С.Н. Анохина, в которых тот описывает свой первый и единственный полет на летающем танке и объясняет причины закрытия этого проекта сразу же после неудачного полета. Между прочим, идея крылатого танка, как одна из многих нереализованных идей, появилась в ходе войны. Говорить о том, что О. Антонов вопреки пожеланию генералитета опоздал с созданием танка к началу войны типичная для В. Резуна подтасовка фактов.

Откровения В. Резуна в области военного искусства

С чисто военной и методологической точки зрения книга В. Резуна написана сумбурно. Чтобы разобраться в дикой смеси тактических, оперативных, технических, военно-экономических, политических, идеологических, военно-исторических, стратегических и других вопросов, потребовались бы десятки страниц.

Разбирая некоторые разделы книги, нам пришлось бы останавливаться на каждом предложении! Выберем поэтому всего несколько примеров, характеризующих уровень знаний автора в области военного строительства и военного искусства.

Так, доказывая агрессивные замыслы Советского Союза по отношению к фашистской Германии, В. Резун в качестве одного из главных аргументов приводит факт выдвижения крупных сил Красной Армии из внутренних военных округов в мае-июне 1941 года на запад. Посвятив этой теме около 20 страниц, он как будто нечаянно упускает хронологию ряда важных предшествующих событий.

А ведь факты говорят следующее:

целенаправленная подготовка вермахта к нападению на СССР началась за десять (!) месяцев до начала выдвижения значительных сил Красной Армии в западные военные округа; выдвижение и развертывание ударных сил вермахта, предназначенных для нападения на Советский Союз, началось за четыре (!) месяца до начала выдвижения на запад дополнительных сил Красной Армии;

действия Красной Армии по усилению западной группировки войск никак нельзя квалифицировать как превентивные меры. Это были явно ответные меры на германскую подготовку к агрессии;

заявления Гитлера в январе 1941 года по поводу несуществующей опасности советского нападения СССР на Германию лишний раз доказывают, что Германия, готовя агрессию, руководствовалась собственными стратегическими целями, а не страхом перед нападением Советского Союза.

Такой неучет последовательности стратегических решений сторон и временного баланса основных военно-стратегических мероприятий является непростительной ошибкой для аналитика, выдающего себя за военного специалиста.

Нагнетая страх, В. Резун рассказывает читателю о планах Красной Армии по завоеванию господства в воздухе (с. 24). Он уверяет, что такая операция возможна только при внезапном нападении в мирное время и обязательно путем массированных ударов по аэродромам. Поскольку советское военное руководство действительно считало завоевание господства в воздухе важнейшей предпосылкой для успешных боевых действий сухопутных войск и флота (как, впрочем, и военные руководители всех современных армий), В. Резун приписывает ему намерение вероломного нападения.

Далее он рассуждает: «Триандафиллов поднял военное искусство на уровень точных наук. Он разработал формулы математического расчета наступательной операции миллионных армий на огромную глубину. Эти формулы столь же изящны, как теоремы геометрии. Триандафиллов предложил формулы для всех этапов наступления...» (с. 58). И ниже на той же странице: «Но коммунисты «забывают», что до пакта Молотова-Риббентропа... в советских штабах на математической основе были разработаны планы советизации Европы».

Действительно, В.К. Триандафиллов был крупным военным теоретиком, но формул (в интерпретации В. Резуна) он не изобретал. Думается, что и партийные деятели 30-40-х годов математическими расчетами «советизации» не пользовались.

Со многими рассуждениями В. Резуна относительно возможности и необходимости стратегической обороны СССР можно вполне согласиться. Однако и тут он не может обойтись без примитивной военно-теоретической выдумки. Речь идет о причинах разоружения «линии Сталина» (с. 104).

В. Резун: «Вот почему линию разоружили... она мешала массам советских войск тайно сосредоточиться у германских границ, она мешала бы снабжать Красную Армию... миллионами тонн боеприпасов, продовольствия и топлива. В мирное время проходов между УРами было вполне достаточно... но в ходе войны...» (с. 104).

Так ли это? В. Резун ошибается: укрепленные районы (УРы) не перерезали ни одной железной дороги, ни одного шоссе, ни одного проселочного пути, ни одного моста. Везде, где это было возможно, специально выделенные и подготовленные подразделения готовы были их перекрыть (взорвать) при непосредственном приближении наступающего противника. Это азбука своевременно подготовленной обороны. Да и могли ли 13 УРов, построенных на протяжении примерно 1600 км, от Балтики до Черного моря, в случае войны «сжать» потоки транспорта в относительно узких коридорах? Ответ очевиден.

В. Резун: «Коммунисты-историки тратят сотни тысяч тонн бумаги на свои исторические книги, а вот зачем Сталин создал в 1941 году десять воздушно-десантных корпусов, ни одна коммунистическая книга не объясняет» (с. 117).

Тут В. Резун явно хитрит. Пять воздушно-десантных корпусов начали формирование за два месяца до начала войны (он и сам об этом пишет). Тяжелая обстановка, сложившаяся в первые дни войны, вынудила советское командование ввести эти корпуса в бой в качестве стрелковых соединений. В августе 1941-го они были переданы в резерв Ставки Верховного Главного Командования (ВГК) под единым руководством командующего воздушно-десантными войсками. Осенью 1942 года эти корпуса были реорганизованы в воздушно-десантные дивизии. Вот вам, господин Резун, и вся правда о якобы десяти воздушно-десантных корпусах. Читать надо! И не «сотни тысяч тонн бумаги», а лишь полторы странички в Советской Военной Энциклопедии.

В главе 16 В. Резун пытается доказать подготовленность Красной Армии к упреждающему удару, обосновывая это мощным боевым составом армий западных военных округов. Спора нет это были армии, предназначенные в основном для наступательных боевых действий. Приведем лишь короткую цитату из «Воспоминаний...» маршала Г.К. Жукова: «В итоге накануне войны в приграничных округах из общего немалого числа соединений ста семидесяти дивизий и двух бригад 19 дивизий были укомплектованы до 56 тысяч человек, 7 кавалерийских дивизий в среднем по 6 тысяч человек, 144 дивизии имели численность по 89 тысяч человек. Во внутренних округах большинство дивизий также содержались по сокращенным штатам, а многие стрелковые дивизии только формировались и начинали боевую учебу».

Добавим для полноты картины: штатная численность стрелковой дивизии Красной Армии составляла 14,5 тыс. человек. Сравнив эту цифру с вышеуказанными, можно представить, насколько летом 1941 года Красная Армия была готова к превентивному удару.

В. Резун: «Армии это слишком большие формирования, чтобы содержать их в мирное время... В 1939 году СССР начал формировать армии в европейской своей части...» После завершения боев и «освободительных» походов ни одна армия не была расформирована. Это был невиданный прецедент во всей истории СССР. До этого армии формировались только во время войны и только для войны» (с. 137-139).

В действительности главная причина создания армий это повышение эффективности управления. В тех случаях, когда количество соединений (бригад, дивизий, корпусов) на театре военных действий в мирное или военное время не позволяло гибко управлять ими из одного центра управления, Сухопутные войска (позже и ВВС и ПВО) делились на армии. В. Резун вводит читателя в заблуждение, жестко привязывая существование армий к состоянию войны или мира. А упрек автора, что ни одна наша армия не была расформирована после лета 1940 года, просто смешон. Гитлеровские войска покоряют Европу, идет «битва за Англию», дальнейший ход событий вызывает серьезные опасения. А СССР будет распускать недавно созданные и еще не окрепшие оперативные объединения?!

В. Резун: «Зачем Сталин развернул фронты» (с. 296).

Само это название главы 28 дезинформирует читателя, непосвященного в тонкости военной терминологии, ибо термин «развертывание» предполагает полную готовность войск к выполнению поставленных им боевых задач. Но беда заключалась именно в том, что фронты к началу войны не были приведены в боевую готовность, войска не выведены в запланированные районы, основная масса авиации вовремя не рассредоточена или поднята в воздух, командиры соединений и частей не получили своевременно боевых приказов и не организовали взаимодействие.

В. Резун: «Развернув в феврале 1941 года командные пункты (КП) фронтов, Советский Союз фактически вступил в войну против Германии, хотя об этом и не заявил официально» (с. 271).

На самом деле перевод войск и соответственно системы их управления в повышенные степени боевой готовности никогда и ни при каких обстоятельствах не считался началом войны. Заметим в этой связи, что в мирное время в ходе всевозможных тренировок и учений войска всех армий развертывали и по сей день развертывают элементы боевой системы управления, что отнюдь не означает их «фактическое вступление в войну».

Спрашивается, если СССР готовил превентивный удар и решительные наступательные действия, зачем высшему руководству требовался КП в Жигулях, т.е. на расстоянии примерно 1800 км от госграницы? При успешном наступлении руководство страны вполне могло бы оставаться в Москве. Не надо было даже спускаться в подземные КП или вводить светомаскировку. Спокойно работали бы в кабинетах мирного времени, ведь, например, максимальный радиус действий немецких бомбардировщиков Ю-88 составлял приблизительно 900 км. Вот и еще одна неувязка в рассуждениях «военного специалиста».

Отдельного внимания заслуживает работа автора «Ледокола» с первоисточниками. Он использовал большое количество военной и военно-исторической литературы, ссылаясь на мемуары, справочники, журналы. В списке литературы (который, кстати, ошибочно именуется списком цитируемой литературы) мы не находим ни одного немецкого первоисточника. А ведь логично предположить, что именно представители другой противоборствующей стороны готовы были бы подтвердить версию Геббельса и версию Резуна о вынужденном нападении вермахта на СССР. Отнюдь.

Берем дневник начальника генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Гальдера. В его предвоенных записях находим повторяющийся в той или иной форме вывод, что превентивного удара Красной Армии не ожидается. Следует подчеркнуть, что Гальдер писал не воспоминания. Он записывал факты и оценки текущего дня! Если дневник Гальдера можно считать обязательной литературой для работы над темой «Ледокола», то воспоминания генерал-фельдмаршала Манштейна я бы отнес к рекомендуемой. Манштейн в своих воспоминаниях высказывает такую точку зрения: группировка Красной Армии в июне 1941 года была настолько растянута в глубину, что не была пригодна для наступления, а только для обороны. Однако при необходимости и наличии достаточного времени у Красной Армии имелась бы возможность для создания наступательной группировки войск.

Итак, мы приходим к выводу, что Резун использует в своей книге только те первоисточники, которые в какой-то мере могут подтвердить его тезисы. Но и тут он работает с ними поверхностно, а порой просто выдает ложь за правду. Приведем несколько примеров:

Стр. 125. В качестве эпиграфа к главе 14 Резун цитирует Полевой устав РККА (1939): «Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий». Но ведь предложение начинается со слов: «Если враг нам навяжет войну...» Это что, случайная ошибка?

Стр. 131. «В книге маршала Жукова есть карта расположения военно-морских баз в первой половине 1941 года». Далее на основе этой карты идет едкая критика «подлых происков советского военного руководства». Так вот. Указанной карты в книге Жукова нет!

Подобных «ошибок» в «Ледоколе» множество.

Стр. 173 174. Резун на основе косвенных признаков и вольных умозаключений утверждает, что Сталин в своей речи, которую он произнес 5 мая 1941 года на приеме в честь выпускников военных академий не предупреждал командиров Красной Армии об опасности нападения на СССР. «Сталин представлял войну против Германии БЕЗ германского нападения на СССР, а с каким-то другим сценарием начала войны». Читателю внушается мысль, что Сталин ориентировал командиров на упреждающий удар Красной Армии.

О чем свидетельствуют факты на самом деле? Указанная речь Сталина не так давно извлечена из архива. Ее текст можно найти, например, в книге Л. Безыменского «Гитлер и Сталин перед схваткой». После ознакомления с указанным документом приходишь к выводу: догадки и утверждения Резуна абсолютно беспочвенны!

Стр. 315-316. Резун цитирует Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова: «Для меня бесспорно одно: И. В. Сталин не только не исключал возможности войны с гитлеровской Германией, напротив, он такую войну считал... неизбежной... И.В. Сталин вел подготовку к войне подготовку широкую и разностороннюю исходя из намеченных им самим сроков. Гитлер нарушил эти расчеты». Целые полторы страницы Резун обыгрывает эту цитату, делая при этом такой вывод: «Другими словами, Сталин готовился ударить первым, т.е. совершить агрессию против Германии...» (?!) Отметим, что такой подход типичен для резуновской манеры давать цитатам, фактам и событиям свою интерпретацию. За глухой завесой многословия и отвлекающих дополнительных сведений читателю бывает трудно понять, где правда, а где ложь.

В заключение хочется отметить следующее. История СССР богата событиями, требующими углубленного анализа, а в некоторых случаях и критической переоценки. Исследователь, поднимающий такие вопросы, берет на себя большую научную, политическую и моральную ответственность. Помимо глубокого понимания предмета исследования он должен обладать аналитическим умом и элементарной порядочностью. Ни того, ни другого, ни третьего Виктор Резун в книге «Ледокол» не показал.

FrsterG., GroehlerO. Der zweite Weltkrieg/Dokumente. Militerverlag der DDR. 1972; Frster G., Paulus N. Abriss der Geschichte der Panzerwaffe. Militerverlag der DDR. 1977; Flugzeugtypen der Welt. Bechtermnz Verlag. 1977; Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung. Band 2 und 3. Dietz Verlag. 1966; H a f f n e r Sebastian. Anmerkungen zu Hitler. Fischer Taschenbuch Verlag. 1999; Haider F. Kriegstagebuch. Tgliche Aufzeichnungen der Chefs des Generalstabes des Heeres 19391942. Band 2. Kohlhammer Verlag. 1963; Jakob son H.A. Der zweite Weltkrieg. Grundzbge in Dokumenten. Fischer. 1965; Manstein E. Verlorene Siege. Bernhard und Graefe Verlag. 2000; Seywald A. Die Presse der sozialen Bewegungen 19181933. Klartext Verlag; Анфилов В. «Новая версия» и реальность//Независимая газета. 7 апр. 1999; Баграмян И.Х. Так начиналась война. М.: Воениздат, 1971; Безыменский Л. Гитлер и Сталин перед схваткой. М.: Вече, 2000; Гареев М. Правда и ложь о начале войны// НВО. 22 июня. 2000; Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М.: Изд-во АПН, 1969; История второй мировой войны. М.: Воениздат, 19671980; Квашнин А., Гареев М. Семь уроков Великой Отечественной войны// НВО. 28 апреля. 2000; Кожевников М.Н. Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великую Отечественную войну. М.: Изд-во «Наука», 1977; Мерецков К.А. На службе народу. М: Изд-во политической литературы, 1970; Москаленко К.С. На юго-западном направлении 19431945. М.: Наука, 1972; Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. М.: Вече, 2002; Советская Военная Энциклопедия. М.: Воениздат, 1976-1986.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

Межвоенный период можно охарактеризовать как:

• Временный промежуток образования огромного количества новых государств;
• Период мирового экономического кризиса 1929 – 1933 годов;
• Время постепенного и поэтапного признания социалистического государства на международной политической арене;
• Рост агрессии со стороны Германии по отношению к государствам, победившим в 1 Мировой войне;
• Проведение политики экспорта революции со стороны СССР;
• Политика сближения тоталитарных режимов СССР и Германии, апогеем которой стало подписание пакта Молотова-Риббентропа.

Начнём рассмотрение общих тенденций советской внешней политики данного периода.

Черты

Внешнеполитические устремления СССР в эти годы можно охарактеризовать таким образом:

• Прорыв блокады;
• Экспорт революции путём создания коммунистических партий и организаций по всему миру;
• Налаживание экономического сотрудничества с европейскими государствами.

Цели

Основные цели СССР в период после создания государства на внешней арене:

• Признание;
• Формирование как можно большего числа союзников;
• Развитие сети коммунистических организаций посредством влияния на массы через Коминтерн;
• Расширение территории государства путём восстановления границ Российской империи;
• Развитие экономических и торговых отношений с другими странами для реализации задач индустриализации советского государства.

Задачи

Внешнеполитическое ведомство СССР под руководством Чичерина, Литвинова и других дипломатов выполняло следующие задачи:

• Международное признание социалистического государства;
• Формирование развитых договорных отношений с большинством крупных стран мира;
• Привлечение и участие СССР в международных конференциях;
• Вступление в Лигу Наций как завершение процедуры признания;
• Оказание всесильной помощи дружественным государствам, в том числе и военной.

Основные принципы внешней политики

Теория внешней политики Союза строилась на таких принципах:

Пролетарский интернационализм - единство интересов трудового населения в борьбе за свои права и за свержение капиталистических хозяев, то есть класса эксплуататоров;

Мирное сосуществование с капиталистическим строем . Данный принцип появился когда стало понятно, что моментальная революция невозможна. Союз решил показать стремление к мирному сосуществованию двух противоположных систем.

Если говорить о политике западных стран по отношению к СССР, то можно выделить такие моменты:

Непризнание Союза ведущими мировыми державами с европейского континента в начале существования СССР (примерно до 1925 года);

Борьба с распространением коммунистических идей;

Постепенное установление дипломатических отношений с Союзом (например, можно вспомнить );

Участие США со своими интересами. Штаты не были заинтересованы в очень сильной Западной Европе. Для них важно было создать определённый баланс сил на континенте, чтобы максимально держать ситуацию под контролем. Например, согласно плану Дауэса оказывалась помощь Германии для возрождения её промышленности. За счёт роста экономики Германия выплачивала репарации Англии и Франции. Вместе с тем, долг перед Америкой немцы обязаны были погашать за счёт роста товарооборота с Союзом;

Создание системы сдерживаний и противовесов. Развитая Германия становилась противовесом Англии и Франции. Возрождённый военный потенциал немцев (по планам американцев) сдержит потуги СССР по экспорту революции.

Никто на Западе не был заинтересован в развитии СССР, но, вместе с тем, дипломаты понимали неминуемость признания и постепенного развития отношений по принципу мирного сосуществования.

Три этапа внешней политики этого периода

1922 – 1933 гг.

В эти годы основной акцент политики СССР был направлен на признание государства как субъекта международных отношений. Заключались торговые соглашения, открывались представительства в разных странах. Советские дипломаты принимали участие в международных конференциях, среди которых можно выделить:

• Гаагскую;
• Московскую;
• Подготовительную конференцию по созданию Лиги Наций;
• Каннскую.

Важным моментом внешней политики Союза в этот период было подписание системы договоров о ненападении с другими государствами. В частности, речь о Турции, Иране, Литве и других странах.

Безусловно, важнейшим направлением деятельности союзной дипломатии считается полноценное противодействие планам США и других крупных политических игроков капиталистического мира в создании военного антисоветского блока.

1933 – 1939 гг.

После прихода к власти Гитлера в Германии, установления фашисткой диктатуры в Италии и Японии перед миром появилась новая задача – объединиться для максимально длительного сохранения мира. В 1934 году СССР пригласили в Лигу Наций. Союз устанавливал дипломатические отношения с разными странами, подписывал договора о взаимопомощи, старался создать расширенную антигитлеровскую коалицию, участвовал в подписании Лондонской конвенции 1933 года.

1939 – 1940 гг.

Короткий и очень трагичный период. Понимая, что Германия сметает всё и вся в Европе, а система безопасности Лиги Наций не работает, вектор внешней политики меняется. 23 августа 1939 года подписан . В основной части документа говорилось о взаимном ненападении 2 стран друг на друга, а в секретной – Европа делилась на сферы влияния практически пополам.

В этот период началась Вторая мировая война. Кроме этого, в результате нападения СССР на Польшу состоялось присоединение территорий с украинским населением к СССР.

Первые договоры с европейскими странами в 1920 — начале 1921 гг.

Дипломатия Советской России в этот период заключила такие договора:

• 02.1920 – договор с Эстонией;
• 11.1920 – соглашение с Латвией (признание независимости государства);
• 03.1921 – Московский договор с Турцией о братстве и дружбе, в котором решались территориальные вопросы по поводу земель Армении.

Дипломатическое признание СССР

Основная волна признания СССР другими странами была в период с 1923 по 1925 годы. За этот период согласно хронологическим данным дипломатические отношения с Союзом были установлены у 20 государств. Если говорить о крупных мировых игроках, то Союз был признан:

• США — 16.11.1933 г.;
• Югославия — 24.06.1940 г.;
• Великобритания — 02.02.1924 г..

Противоречивость внешней политики СССР

Основное противоречие политики СССР в 1920е годы заключалось в том, что Коминтерн, поддерживаемый Союзом полностью, продвигал идею мирного существования социалистического государства в капиталистическом окружении, в само государство официально устанавливало мирные дипломатические отношения с рядом стран мира.

Осложнение отношений с Англией и Францией

Обострение отношений с Англией началось после прихода к власти правительства Стэнли Болдуина в 1924 году. Он крайне плохо относился к СССР, поэтому всячески тормозил ратификацию всех договоров с Союзом. Ещё хуже отношения стали в 1928 году после отказа забастовщиков — шахтёров из Англии принять материальную помощь от советских профсоюзов. Болдуин обвинил Союз во вмешательстве во внутренние дела своей страны.

Отношения с Францией в этот период также не были дружественными. В начале 1930 года страна присоединилась к инициированной США торговой блокаде Советов.

Международные конференции с участием России в 1922 – 1933 гг.

Международные договоры с участием России 1922 — 1933 гг.

В 1922 между СССР и Германией подписан мирный договор в Раппало, основные условия которого следующие:

• Восстановление дипломатических отношений;
• Отказ от претензий на возмещение убытков;
• Признание экономического принципа наибольшего благоприятствования;
• Активизация развития торгово-экономических отношений.

Среди важнейших соглашений с участием СССР в тот период важно выделить пакт Бриана-Келлога 1928 года, основной идеей которого был полный отказ от военных действий как от негативного способа решения споров и конфликтов.

Международные конфликты 1923, 1927, 1929 гг.

Международное коммунистическое движение в 1920-е годы

СССР в своей международной деятельности не только проводил переговоры с государствами, но и развивал коммунистическое движение по всему миру. На III съезде Коммунистического интернационала в 1921 году были приняты следующие решения:

• Развивать сеть коммунистических партий;
• Создавать молодёжные и другие общественные организации коммунистического толка, в том числе и среди рабочих масс капиталистических стран.

В начале 20-х годов по воле СССР были созданы такие организации как Профинтерн, МОПР.

Коммунистические организации также внесли свою лепту в международное признание Союза.

Новые цели и задачи внешней политики в 1930-е годы

Внешняя политика Союза в 1930-е годы подчинялась следующим целям:

Отказ от участия в военных конфликтах. На Женевской конференции 1932–1934 советская делегация выдвинула проект полного разоружения армий европейских государств. Само предложение не принято, но США и партнёры выдвинули «план Макдональда», который предусматривал установление ограничений численности сухопутных и воздушных войск;

Создание системы коллективной безопасности в Европе против потенциально серьёзной угрозы немецкой агрессии. СССР предлагал заключить комплексный Восточный пакт, но это не получилось. В 1935 году подписаны договора о взаимопомощи с Францией и Чехословакией.

Внешняя политика СССР в 1930-е годы

В рамках общеевропейской политики главной задачей Союза по состоянию до 1939 года было максимальное противодействие потенциальной агрессии со стороны Гитлера.

Отношение СССР к событиям на Дальнем Востоке

Начиная с 1931 года, Япония начала активные военные действия против Китая, забирая шаг за шагом части его территории в Маньчжурии. Руководство Китая во главе с Чан Кай Ши практически не оказывало сопротивление, так как пребывало в сговоре с японцами. В сентябре 1931 года Китай обратился в Лигу Наций с просьбой помочь в решение вопроса агрессии. Через несколько месяцев ЛН направила комиссию, доклад которой гласил об угрозе для Японии со стороны китайской границы. ЛН утвердила и согласовала установление специальных японских интересов на этой территории.

Провокация военного конфликта между Японией и СССР состоялась в декабре 1932 года, когда японцы вытеснили на советскую территорию группу китайских солдат. Советы приняли солдат у себя и в итоге подписали с Китаем пакт о ненападении. В ответ на японские протесты НКИД предложил подписание аналогичного договора с Японией.

СССР и война с Испанией

1936 – 1939 годы ознаменовались Гражданской войной в Испании. СССР поддерживал действовавшее на тот момент республиканское правительство. Данная поддержка материализовалась в оказании значительной военной помощи (648 самолётов, 347 лёгких танков, 60 бронированных машин, 1186 орудий для артиллерии) и участии военных консультантов.

Вступление СССР в Лигу Наций

Борьба с японской агрессией

Очередное обострение советско-японских отношений началось в 1938 году. Основные проявления:

• бой в районе озера Хасан (1938);
• конфликт на Халхин-голе (1939);
• создание Дальневосточного фронта (1940).

С началом 1940-х годов СССР и Япония договорились подписать договор о нейтралитете.

Сближение СССР и Германии

В 1939 году между странами подписано несколько соглашений:

• 19 августа – торговое (поставки станков и оборудования в обмен на поставки продукции);
• 23 августа – договор о ненападении с секретным документом по разделу зон влияния;
• 28 сентября – договор о дружбе и границе по линии Керзона (легализация раздела Польши).

Мюнхенское соглашение 1938 года

Соглашение подписано между представителями Британии, Италии, Франции и Германии о разделе Чехословакии и включении Судетской области в состав Германии. СССР не принимал участия в сговоре.

Расширение территории СССР в 1939 – 1940 годах

На протяжении данных годов к территории СССР были присоединены:

• Западная Украина,
• Западная Беларусь,
• часть финских земель после войны с Финляндией,
• Прибалтика.

Война с Финляндией началась 30.11.1939 года из-за якобы артобстрела со стороны Финляндии. Завершилась 14 марта 1940 года подписанием мирного договора с фиксацией перехода 11% территорий страны под руководство СССР,

Начало Второй мировой войны

Фактически старт войне был положен секретной частью пакта Молотова-Риббентропа от 23 августа 1939 года. Военные действия против Польши немцы начали 1 сентября 1939 года, а советская армия стартовала с освоением «своей» части Польши на 2 недели позже.

Итоги внешней политики СССР в 20 – 30-е годы

Главными итогами двух первых десятилетий существования СССР во внешней политике назовём:

• признание государства ведущими мировыми державами;
• активное участие в международные отношения;
• развитие сети коммунистических организаций по всему миру;
• неудачная попытка сформировать европейскую систему коллективной безопасности.

Ответы на вопросы

Чем отличались международные отношения в начале XX века и в 20–30-х годах? — Главное отличие - создание нового типа государства в лице СССР и борьба против него стран капиталистического мира.

Какие новые факторы в мировой политике стали действовать после Первой мировой войны? — Можно выделить такие моменты как борьба против фашизма и коммунизма, а также мировой экономический кризис 1929 — 1933 года

Почему в 1930-х гг. не сложилось прочной коалиции, которая могла бы противостоять агрессии со стороны Германии, Италии и Японии? — Европейцы рассчитывали на выполнение Германией договорённостей о соблюдении нейтралитета и запрете развития ВПК. Кроме этого, интересы капиталистических стран в 30-е годы были больше направлены на борьбу против СССР и в какой-то момент не поняли всю серьезность фашистской угрозы.

Какие изменения произошли среди стран-лидеров западного мира после Первой мировой войны по сравнению с началом XX века? Чем они были вызваны? — Главное изменение - выдвижение в число лидеров США. Вызвано тем, что США не сильно пострадали во время Первой мировой войны и смогли нарастить за это время экономический потенциал.

• В чём проявлялось нарастание военной угрозы в 30-х годах? — Можно выделить несколько факторов:

  • создание Версальской системы;
  • фактор мести со стороны Германии;
  • приход к власти фашистских сил;
  • рост агрессивных настроений в Германии, Японии, Италии;
  • борьба против СССР и коммунистической угрозы.

10 мифов об СССР Бузгалин Александр Владимирович

Военная доктрина СССР и план прикрытия границы

Широко известен неоднократно повторявшийся тезис о победе, которая должна быть достигнута малой кровью и на чужой территории, о том, что на любую агрессию РККА тут же нанесет ответный сокрушительный удар. Этот подход к военной доктрине СССР предопределил и планы прикрытия границы, и планы строительства оборонительных районов у новой границы. Предполагалось разместить у границы войска, достаточные для того, чтобы сковать передовые группировки агрессора в приграничных сражениях, дав возможность авиации сорвать мобилизационные мероприятия противника, а стратегическим резервам развернуться и нанести из глубины удары, ведущие к разгрому войск агрессора. Таким образом, оборона рассматривалась лишь как временная мера, обеспечиваемая частью сил и призванная лишь создать небольшую оперативную паузу для подготовки наступательных действий основных сил.

Такой план в принципе не исключал вариант, когда РККА берет инициативу в открытии боевых действий на себя, чтобы упредить вероятного противника в развертывании, сковать его передовые (уже развернутые) группировки и нанести со своей территории удар, способный прорвать передовые позиции противника и разгромить те его войска, которые еще находятся в стадии развертывания и не готовы к отражению наступления. (Замечу в скобках, что именно подобный вариант и был со своей стороны реализован вермахтом.)

Однако вне зависимости от оценки такого замысла следует сказать, что его реализация советским верховным командованием не оставляла никаких надежд на успех.

Численность войсковой группировки, реально выделенной для прикрытия границы, была явно недостаточна для того, чтобы задержать (пусть даже временно) войска агрессора. Плотность войск, выдвинутых в первый эшелон, если судить по нормам тогдашних Уставов, была слишком мала для обороны. Может быть, это определялось заниженной оценкой численности войск противника? Нет, разведывательные данные, которыми располагал Генеральный штаб РККА, на самом деле завышали действительную численность сил и средств, которые предполагал использовать вермахт. Правда, о численности группировки, развернутой у границ СССР, у нашей разведки были как раз заниженные сведения. Она оценивалась на 1 июня 1941 г. в 120 дивизий. Однако и это не объясняет ряда недопустимых просчетов.

Во-первых, недостаток количества войск, выделенных для отражения первого удара противника, был наглядно выявлен в ходе штабной игры 1940 года. Хорошо известно, что «западные», за которых играл Г. К. Жуков, по результатам игры нанесли поражение «восточным» и продвинулись далеко в глубь их территории (хотя по условиям этой игры отыгрывался даже не начальный период войны, а последующие операции). Менее известен эпизод, когда в ходе фронтовых учений Западного направления генерал-лейтенантом Ватутиным была дана вводная, поразительно схожая с имевшими место позднее реальными действиями 4-й танковой группы вермахта по прорыву наших позиций в Прибалтике в районе Лиды. И что же выяснилось? Выяснилось, что никаких возможностей для парирования этого прорыва в распоряжении армейского звена нет. Однако никаких последствий этот эпизод, хотя о нем было доложено И. В. Сталину, не имел, в то время как он должен был бы всерьез насторожить высшее военное руководство.

Во-вторых, войска прикрытия не были развернуты в оборонительную группировку, не занимали укрепрайонов и оборонительных сооружений, не имели на руках боеприпасов. Более того, значительная часть танковых войск, артиллерии и войск связи была выведена перед самым началом войны для учений на специальные полигоны в отрыве от своих частей и соединений. Таковы были следствия позиции Сталина, считавшего, что не следует провоцировать Германию.

В-третьих, даже те недостаточные плотности войск, которые мы имели перед началом войны, начали создаваться только с середины мая 1941 года, в то время как противостоящая немецкая группировка усиливалась регулярными перебросками войск уже с февраля. Прибывающие войска опять-таки не развертывались в оборонительные группировки. Они располагались во временных лагерях, и зачастую даже командные кадры не имели возможности толком ознакомиться с театром военных действий и позициями, которые им предстояло оборонять.

К 22 июня в первом эшелоне армий прикрытия находилось 56 стрелковых и кавалерийских дивизий и 2 бригады даже (на 7 дивизий меньше, чем предусматривалось планом прикрытия!). А в первом эшелоне наступательной группировки вермахта было 157 дивизий, притом что численность немецкой дивизии была больше. Совершенно бессмысленным актом было разоружение укрепрайонов по линии старой границы. Можно, конечно, сослаться на реальную нехватку артиллерийско-пулеметного вооружения для новой линии укрепрайонов, но разоружать старую линию до того, как будет готова новая, в любом случае нелепо. О старых укрепрайонах вспомнили перед самой войной, но восстановить уже не успели.

К слову сказать, все эти несуразности послужили аргументом для некоторых ретивых писателей, чтобы обосновать версию о том, что СССР будто потому и не держал в готовности оборонительную группировку, что собирался не обороняться, а первым напасть на Германию. Тогда развертывание могло только насторожить противника. Но даже если поверить в эту версию (а она основана на многочисленных передержках и подтасовках), то и тогда нежелание держать на границе развернутые оборонительные группировки является глупостью и недооценкой противника. А что, если противник все же вскроет замысел нападения и ударит по неразвернутым еще соединениям? Так что с любой стороны – это грубая ошибка.

В заслугу Сталину можно было бы поставить те меры, которые он принимал с 1939 года по наращиванию численности вооруженных сил в преддверии вероятного конфликта с Германией, как и укрепление войсковых группировок приграничных округов. Однако и здесь не обошлось без просчетов. Массовое одновременное развертывание множества новых соединений, происходившее перед самой войной, нередко приводило к тому, что эти соединения оказывались длительное время не обеспеченными штатной техникой, командными кадрами, личным составом и оказывались реально небоеспособными. Скажем, развертывание танковой бригады в механизированный корпус приводило к тому, что вместо боеспособной бригады мы получали временно небоеспособный корпус. Временно – но это «временно» происходило в приграничных округах буквально накануне войны, которую в результате многие новые соединения встретили в виде неорганизованной массы, где солдаты даже плохо знали своих командиров.